А.В. Данич "ПОГРЕБЕНИЯ С ПОДВЕСКАМИ-ВСАДНИКАМИ ИЗ РАСКОПОК БАЯНОВСКОГО МОГИЛЬНИКА 2019 г."
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, Пермь, РФ. Труды КАЭЭ ПГГПУ вып. XIX Пермь, 2021
Характеристика подвесок-всадников из раскопок 2019 г.
Баяновский могильник находится в 170 м к СЗ от д. Бояново Добрянского района Пермского края, в 600 м к ВСВ от железнодорожного переезда у с. Таборы, 1 км к С от здания, расположенного по адресу: п. Таборы, ул. 8 марта, д. 12, на правом берегу р. Исток, правого притока р. Вильвы, левого притока р. Косьвы, левого притока р. Камы, на гребне пологого холма. В результате работ 1951, 1953, 2005–2021 гг. на площади 2975 м 2 было изучено 509 погребений, удалось проследить детали погребального обряда – формы и размеры могильных ям, устройство погребений, положение костяка, инвентаря и другие детали. Практически все черты обрядности находят полные аналогии в погребальных памятниках Пермского Предуралья. По обряду погребения и по вещевому материалу Баяновский могильник датируется IX – первой половиной X вв.
Целью данной работы является введение в научный оборот по просьбам коллег двух серебряных подвесок с изображением всадника. Особый интерес вызвала новая находка из погребения № 461, выделяющаяся среди других подобных изделий детализацией конской сбруи, одежды и вооружения всадника. Подвески-всадники на исследуемом могильнике встречены не впервые. В целом, с учетом находок последних лет, они обнаружены в 15 погребениях, что составляет 3 % от исследованных погребений Баяновского могильника. Все находки происходят из мужских захоронений. По имеющимся антропологическим определениям можно судить, что они принадлежали, в основном, взрослым мужчинам. Исключение составляет только погребение № 468, принадлежавшее ребенку в возрасте 5–6 лет. Погребения, в которых присутствовали подвески-всадники, отличаются богатством инвентаря, наличием металлических украшений (главным образом, наборных поясов (9), височных украшений (14), браслетов (10) и перстней (7)) и предметов вооружения (главным образом, топоров (9), сабель (7), наконечников стрел (7)). В 11 погребениях с подвесками-всадниками присутствовали серебряные маски (табл. 1). Не исключено, что серебряные подвески-всадники являлись статусными украшениями, характерными для воинской элиты [Белавин, 2015]. Судя по наблюдениям, полученным при раскопках Баяновского могильника, эти подвески мужчинами носились на шее на шнурке, продетом сквозь отверстия между руками и туловищем всадника. Зачастую шнурок украшался по бокам от подвески бронзовыми спиральновитыми пронизками.
Всадник из погребения 461 (рис. 4/1). Отливка плоская односторонняя шириной 9 см (от носа до изгиба хвоста коня) высотой 8 см (от набалдашника шлема всадника до основания). На подвеске изображён конь, движущийся в правую геральдическую сторону, и всадник в фас, сидящий боком. Качество подвески высокое, с детальной проработкой всех элементов.
На голове всадника показан островерхий головной убор (шлем-?) с шишковидным навершием и ободом в основании. По данным фольклора, угорские богатыри-предки отличались от простых людей не только физической силой и телесной мощью, а и соответствующим вооружением, в котором важнейшее место занимал шлем – знак принадлежности к профессиональным воинам. На лице обозначены нос, рот, глаза и небольшая бородка. Одна рука лежит на шее коня, удерживая поводья и верхнюю часть копья, другая – на спине, удерживая нижний край копья. Ноги выделены рельефом, обуты в сапоги и, вероятно, находятся в стременах. Всадник одет в длинную одежду с открытым воротом, вероятно, длиною по колено. Поверх (?) данной длинной одежды одет пластинчатый доспех, закрывающий туловище по пояс, который также покрывал руки всадника по локоть. С левой стороны к поясу подвешен колчан, расширяющийся в верхней и нижней части. Всадник сидит в седле на коне. Конь изображен в профиль, движущимся по основанию с косыми насечками. У него массивная голова с четко выделенным ухом и большим глазом, две передние ноги и одна задняя, а также волнистый хвост, видимо, заплетенный или завязанный узлом. Из пасти коня к правой руке человека идет повод, на голове четко различимы уздечные ремни. Грива обозначена широкими полосами. На спине коня под седлом обозначен чепрак. Ремни конской сбруи покрыты насечками, очевидно, изображающими набор металлических накладок.
По отдельным признакам подвеска из погребения № 461 соотносится с кругом подобных подвесок-всадников, иконография которых начала формироваться еще на рубеже раннего железного века и средневековья на обширных территориях от Западной Сибири до Среднего Предуралья, в пределах средневекового «угорского мира» [Белавин, Крыласова¸ 2010, с. 87–88]. Их сближают оформление головы всадника с надетым на нее шлемом с округлым набалдашником, проработка лица, положение рук всадника и, наконец, наличие планки-основания, на котором стоит конь. С другой стороны, подвеска выделяется своими размерами – учитывая, что в среднем такие подвески имели размеры от 4 х 3 до 7,5 х 5,3 см, она почти в 2 раза крупнее. Всадник повернут в противоположную (чем на остальных подвесках) сторону, посадка на коня традиционная, отличается иконография коня. Самое главное отличие заключается в детализации изображения. Если на прочих подвесках лишь иногда показана уздечка, то здесь представлено полное конское снаряжение. У всадника кроме обычного для таких изображений шлема показаны одежда и доспех, а также вооружение – копье и колчан.
Отличия между всадниками Пермского Предуралья и всадником из погребения № 461 наблюдаются не только в иконографии и размерах подвесок, но и в химико-технологических характеристиках. Подвеска изготовлена с помощью литья с восковым посредником. Отдельные элементы в костюме всадника, вооружении и фигуре коня дорабатывались уже после литья. Ю.А. Подосёновой, старшим научным сотрудником ПФИЦ УрО РАН, был сделан анализ химического состава металла, выполненный для лицевой и изнаночной сторон подвески, который показал практически одинаковые значения основных компонентов сплава: изделие выполнено из сплава с высоким содержанием серебра, легированного латунью (Ag-Cu-Pb-Zn) (табл. 2).
По манере изображения указанных деталей рассматриваемая подвеска находит много общего с подвесками-всадниками сросткинской культуры второй половины VIII – первой половины XI вв. в пределах Лесостепного Алтая (рис. 5). Сходство прослеживается в направлении движения (в правую геральдическую сторону), в иконографии изображения коня (мощные ноги, волнистый хвост, 3 ноги коня – две спереди и одна сзади, в то время как на подвесках Пермского Предуралья изображены все 4 ноги), в посадке всадника на коне (голова и верхняя часть тела развернуты в полупрофиль, а нижняя часть туловища и нога – в профиль), в наличии копья (на подвесках Пермского Предуралья его изображения никогда не было) и пластинчатого доспеха, в аналогичном способе литья. Однако вместо меча (сабли) на нашем экземпляре на левом боку всадника расположен колчан, отсутствует щит за спиной, у сросткинских всадников отсутствует основание, по которому идет конь, они значительно меньше по размерам и изготовлены из медно-оловянно-свинцового сплава [Горбунов, Тишкин, 2019, с. 183].
Любопытно, что сочетание «венгерского» и алтайского (сросткинского) компонентов прослеживается в ряде могильников на территории Челябинской области (Уелги, Актюба), но, как отмечают исследователи, характер этого взаимодействия пока не ясен (см. статью С.Г. Боталова и др. в настоящем сборнике).
Определенные параллели можно провести между рассматриваемым всадником и изображениями на серебряных блюдах из гипотетического Урало-венгерского центра IX–X вв. (напр., рис. 6). Они имеют схожие черты с торевтикой венгерских мастеров, но по сюжетам, композиции декора и художественным особенностям отличаются от «венгерской классики». Венгерские археологи отмечают сходство орнаментации деталей вооружения и конской сбруи с венгерскими изделиями [Федорова, 2003, с. 16–17]. Здесь можно отметить не только подобное вооружение и конское снаряжение, но и посадку всадника, положение его рук. К числу подобных изделий можно отнести и медальон с изображением всадника, обнаруженный в погребении № 249 Рождественского могильника, датируемом XI в. [Крыласова, 2014, рис. 320], хотя это изображение не такое детализированное (рис. 7).
Всадник из погребения 468. Отливка плоская односторонняя шириной 4,5 см (от носа до хвоста коня) высотой 3,2 см (от головы всадника до основания). На подвеске изображён конь, движущийся в левую геральдическую сторону, и всадник в фас, сидящий боком, перекинув ноги на одну сторону. Такой способ посадки считается женским, «амазонским», он крайне неудобен, особенно в бою. Сомнительно, что средневековые всадники-воины действительно так сидели на коне. Вероятно, подобная манера изображения всадника была вызвана необходимостью показать «целого» человека [Белавин, Крыласова¸ 2010, с. 84]. Качество проработки подвески слабое – присутствует лишь незначительная штриховка, показывающая гриву коня. Голова всадника округлая, не покрыта головным убором. На лице обозначены нос, рот, глаза. Одна рука лежит на шее коня, другая – на спине. Ноги выделены рельефом. Конь движется по неорнаментированному основанию.
Данная подвеска, в отличие от описанной выше, изготовлена с помощью литья по оттиску готового изделия в двучастной односторонней пластичной форме. Доработка поверхности изделия не производилась. Так же, как и в предыдущем изделии, анализ химического состава металла, выполненный для лицевой и изнаночной сторон подвески, показал практически одинаковые значения основных компонентов сплава: изделие выполнено из сплава с высоким содержанием серебра, возможно, легированного бронзой (Ag-Cu-Pb, табл. 2).
По мнению Л.А. Голубевой, родиной таких подвесок являлось Прикамье [Голубева, 1979, с. 41–42]. Действительно, подвески X–XI вв. с полностью сформированным канонизированным изображением получили наибольшее распространение на территории Среднего Предуралья: в Удмуртии и Пермском крае. В Пермском Предуралье подвески-всадники найдены на Баяновском могильнике (раскопки А.В. Данича), Рождественском могильнике [Белавин, Крыласова, 2008, рис. 198/17], Вакинском селище, Загарском могильнике [Кулябина, 2013, с. 136–137, № 247–249], Купросском городище, Кыласовом (Анюшкар) городище. В Удмуртском Предуралье – на городищах Дондыкар, Иднакар, Качкашурском, Варнинском могильниках [Иванов, 1998, рис. 56/1–7]. Но исследования в Западной Сибири показали, что такие изделия широко представлены и в Приобье, причем, наиболее ранние их варианты. Известны подобные находки на территории Волжской Булгарии и в Поветлужье. Третий район, отмеченный в работах ряда исследователей – Приладожье и Прионежье. Отдельные находки встречены на восточной окраине Ижорской возвышенности и в бассейне Северной Двины [Белавин, Крыласова, 2010, с. 86; Никитина, 2002; Рябинин, 1981, табл.XI/6; Угорское наследие, 1994, № 73, 157; Карачаров, 1993, рис. 3/14; Голубева, 1979, с. 42; Казаков, 1992, рис. 95/36; Лещинская, 1995, рис. 21/27].
Среди исследователей существует мнение о том, что культ коня, а вместе с ним и культ всадника, сформировались в районах уральской лесостепи, где в ходе взаимодействия разноэтничного населения происходило становление угорского ядра воинов-коневодов, откуда группы мигрантов принесли его в лесные районы Предуралья и Зауралья [Викторова, 2008, с. 107]. Тот факт, что предметы с всадническим сюжетом выстраиваются в непрерывную эволюционную линию: литые фигурки – бляхи с «сокольничим» – этнографические жертвенные покрывала обских угров, может свидетельствовать о том, что уже в эпоху средневековья началось становление культа Небесного всадника [Белавин, Крыласова, 2010, с. 87–88] – Мир-Сусне-Хума (хантыйский Эква-Пыргись (Кан-ики, Орт-ики), общеугорский Alwali (Alwa)) – народного заступника, посредника между людьми, богами и духами [Гемуев, 2003, с. 92]. Особое значение образ всадника приобрел в IX–XI вв., когда, как показывают материалы прикамских и западносибирских могильников, в угорском обществе возникла прослойка воинов, чьи погребения сопровождаются деталями конского снаряжения, саблями, копьями, боевыми топорами и иным вооружением. Особый статус погребенных подчеркивается наличием серебряных погребальных масок, наборных поясов, удил и иных знаковых предметов, среди которых были и нагрудные подвески-всадники [Белавин, Крыласова, 2010, с. 86].
Особого внимания, безусловно, заслуживает находка всадника из погребения № 461, которая может использоваться как достоверный изобразительный источник для изучения средневекового вооружения и конского снаряжения.
https://vk.com/doc191837136_686239662?hash=kdeu7qIFeRjtRCwzsXyfd1bI9HrccJEfw5cZjhajeJP
