Давно уже зрела мысль написать что-то по процессе доказывания в исторической науке.
Любая наука, и история не исключение, ориентирована на поиск объективной истины и поиск этот невозможен без обмена мнениями по исследуемой проблеме, а значит, неизбежно возникают дискуссии, в которых каждая из сторон пытается доказать именно свою правоту.
Однако, как именно происходят эти дискуссии, есть ли какие-либо правила, по которым они проводятся, какие доказательства в них используются и каким образом они оцениваются? На этот вопрос ответить не так просто, как кажется поначалу. Любая наука имеет свою специфику в силу того, что предмет исследования каждой сугубо индивидуален и налагает свой отпечаток как на методики его исследования, так и на методики оценок тех или иных сведений, полученных в результате этих исследований.
Специфика истории, как науки, на мой взгляд, близка к специфике такой научной дисциплины в рамках юриспруденции, как уголовный процесс. Объясняется это просто: и там, и там речь идет о воссоздании и детальной реконструкции событий, имевших место в прошлом, в случае с историей – в далеком прошлом, в случае с уголовным процессом – в не очень далеком, хотя в обоих случаях бывают исключения.
Есть и ещё одна причина, по которой, исследуя проблему дискуссий и доказательств в исторической науке (иначе говоря, проблему процесса доказывания), имеет смысл обратиться к юриспруденции – именно в рамках этой науки процесс доказывания является самостоятельным предметом исследования, которому не просто посвящены многочисленные научные работы, и который самым тщательным образом регламентирован законодательством – уголовно-процессуальным кодексом - но, в отличие от многих других наук, все теоретические построения и методические рекомендации по этому вопросу имеют самую широкую и, главное, постоянную практику применения в реальной жизни, что самым ясным образом свидетельствует об их востребованности и эффективности.
В рамках этого материала мы будем рассматривать эти вопросы применительно исключительно к процессу исторического познания, поэтому не будем касаться вопросов чисто юридического характера – процедурно-протокольных и прочих. Говорить будем только о сборе (максимально кратко), анализе и оценке доказательств.
Итак, что говорит нам о процессе доказывания и, собственно, доказательствах, юриспруденция вообще и уголовный процесс в частности?
Первое, что нам следует знать и понимать – это то, что доказательства, чтобы быть принятыми, должны обладать двумя качествами – относимостью и допустимостью.
Относимость доказательств характеризует их отношение к предмету доказывания. Относимыми называются доказательства, сиречь, сведения, дающие информацию об исследуемом событии и фактах ему сопутствующих, если они влияли на это событие. Сведения о фактах, к исследуемому событию отношения не имеющих и на него не влияющих в доказательную базу не включаются. Например, сведения о моральном облике потерпевшего в результате квартирной кражи, в большинстве случаев, не могут считаться относимыми, тогда как те же сведения о потерпевшем в результате преступления сексуального характера относимостью, безусловно обладают и могут влиять на итоговое решение по делу.
Допустимость доказательств характеризует их с точки зрения их источника. Если источник доказательств сомнителен или доказательства получены без соблюдения необходимых процедур, они также исключаются из доказательной базы. Так, например, не будут считаться доказательствами сведения, полученные из источника, не подлежащего проверке («одна бабка сказала», «где-то я это читал» и т.п.), либо сведения, полученные с нарушениями предусмотренных для этого процедур, например, результаты исследований исторических артефактов в кустарных условиях не могут быть приняты как доказательства, пока эти исследования не будут произведены надлежащим образом.
Далее доказательства, уже включенные в доказательственную базу, классифицируются по различным основаниям на вещественные и личные, следственные и судебные, обвинительные и оправдательные, первоначальные и производные, прямые и косвенные. Есть еще несколько типов классификации, приводить их здесь все смысла нет. Остановимся на самой для нас важной – доказательства прямые и косвенные.
Прямые доказательства – это сведения непосредственно относящиеся к предмету доказывания. В уголовном процессе это показания очевидцев преступления, в том числе и признательные показания виновного. «Я видел, как обвиняемый ударил потерпевшего ножом» или «я выхватил у потерпевшей сумку». Прямым доказательством является также видеозапись преступления. Такие доказательства относимы по своей природе и если признаны допустимыми, то являются большой проблемой для обвиняемого и (или) его защитника. О значении, придаваемом прямым доказательствам говорит уже то, что во времена становления советской юриспруденции одно время считалось, что без таковых выносить приговоры по уголовным делам нельзя – от органов предварительного расследования требовалось обязательно либо найти очевидцев преступления и получить от них показания, либо добиться признания самого обвиняемого. «Признание – царица доказательств» - этот принцип действительно проповедовался в советских правоохранительных органах в 30-х гг. XX в.
Однако, несмотря на кажущуюся его либеральность, попытку, путем его насаждения защитить права обвиняемого, применение его на практике привело к совершенно противоположному результату – понимая, что наличие признания суть необходимый и достаточный элемент доказательственной базы, то есть, без признания приговора не будет, несмотря ни на какие косвенные доказательства, а с признанием приговор состоится и при этом никакие косвенные доказательства не нужны, следствие начало концентрировать свои усилия на получении именно признания, устраняясь от сбора иных доказательств. Какими методами, зачастую, эти признания получались, объяснять не надо.
Есть и ещё одни недостаток у прямых доказательств – большинство из них лишено объективности, поскольку являются продуктом переработки информации её носителем. Обвиняемый будет врать, чтобы смягчить ответственность и даже признаваясь в совершении преступления, будет изворачиваться, пытаясь смягчить свою вину. Свидетели очень часто просто ошибаются, что также неудивительно – в момент совершения преступления обстановка нервная, стрессовая и, оказавшись в ней люди могут реагировать совершенно по-разному. Кто-то фиксирует своё внимание на незначительных деталях, не замечая общей картины происшествия (например, не помнит ничего, кроме рыжих волос преступника), кто-то наоборот, не может сообщить существенных и важных деталей, хотя внятно и четко описывает последовательность событий. События и их детали смешиваются и трансформируются в голове свидетеля, в результате чего при последующем их изложении мы можем получить совершенно искаженную картину происшествия.
Применительно к процессу исторического познания прямыми доказательствами могут служить летописи, хроники, мемуары, некоторые документы, например, личные письма и другое, киносъемка и видеозаписи, всё зависит от формулировки предмета доказывания и, если киносъемка и видеозаписи сохраняют определенную объективность, то остальные источники прямых доказательств, как правило, в значительной степени пристрастны и всегда нуждаются в проверке.
В общем, конкретность и однозначность прямых доказательств, что в юриспруденции, что в истории, значительно нивелируется их ненадежностью, субъективностью.
В отличие от прямых доказательств, косвенные (их ещё называют уликами) непосредственно к предмету доказывания не относятся. Улики прямо доказывают некоторые факты, имеющие значение для дела, но не более того. Отпечатки пальце на орудии убийства, присутствие обвиняемого на месте преступления в момент его совершения, наличие мотивов и возможностей для его совершения, а также склонность обвиняемого к противоправной деятельности – всё это улики. Особенность улик в процессе доказывания состоит в том, что каждая из них, сама по себе на предмет доказывания не влияет, но выстроенные в систему (это слово нужно подчеркнуть, выделить жирным шрифтом, курсивом и написать большими буквами), они могут создать достаточную доказательную базу для принятия любого решения без прямых доказательств.
Хрестоматийный пример: дело о квартирной краже. Дверь в квартире вскрыта, пропали деньги и ценные вещи, по подозрению в совершении кражи задержан человек. Из доказательств: подозреваемого видели входящим и выходящим из подъезда, где произошла кража в момент, когда она предположительно, произошла, другие люди в это время в подъезд не заходили, в гараже, которым он пользовался, обнаружена часть украденных вещей и отмычки, ранее он судился за аналогичное преступление. Его объяснения: в подъезд зашел погреться, в гараж имеют доступ и другие лица, его прошлое никого не должно волновать, преступления не совершал. Следователь установил личности людей, имеющих доступ к гаражу, и не нашел никаких связей с лицами, проживавшими в подъезде, где произошла кража, завершив, тем самым построение системы доказательств, замкнув её. Суду этого оказалось достаточно, чтобы вынести обвинительный приговор.
Смысл примера в том, что среди собранных доказательств не было ни одного прямого.
Можно было оценивать имеющиеся доказательства так. Присутствие обвиняемого в подъезде в то время, как происходила кража при отсутствии его следов в квартире свидетельствует неопровержимо о его причастности к краже? Нет. Исключаем. Наличие украденных вещей в гараже, к которому он имел доступ неопровержимо доказывает, что кражу совершил именно он? Нет. Отбрасываем. Уголовное прошлое обвиняемого доказывает, что именно он совершил нынешнюю кражу? Тоже нет. Отбрасываем. Остальное – домыслы и предположения следствия. Неопровержимых доказательств нет – оправдан.
И действительно, в деле не было даже прямых доказательств присутствия обвиняемого на месте преступления – ни следов, ни отпечатков. Однако, именно системность имеющихся улик, объединенных в единую непротиворечивую конструкцию убедила суд в виновности обвиняемого. Из всех лиц, которые теоретически могли совершить это преступление, только и исключительно обвиняемый имел возможность как украсть вещи, так и переместить их в гараж, где они были обнаружены. Иначе, как признав виновным обвиняемого, всю совокупность фактов, добытых в ходе расследования этого дела объяснить было невозможно, тогда как признание его виновным в совершении преступления никаких противоречий не порождало.
Процесс доказывания уликами требует и от доказывающего, и от оценивающего доказательства определенной квалификации, умения построить и оценить именно систему доказательств. При этом, доказывающий берет на себя ответственность за то, чтобы вся его система была прозрачна и понятна для оценивающего, ибо, если нет, и последний запутался, потерялся в приведенных доводах, не смог у себя в голове сложить их в понятную систему и сделать выводы, то труды доказывающего окажутся напрасны. В этом и заключается главная сложность процесса доказывания уликами – нужна особая, подготовленная «аудитория», умеющая не просто формально оценивать доказательства, но и анализировать их. А если система улик (косвенных доказательств) не так проста, как в приведенном примере, а имеет несколько уровней, где один доказанный при помощи улик факт сам, в свою очередь является уликой для доказательства другого факта, процесс доказывания и оценки системы доказательств усложняется кратно или даже на порядок. И эта проблема также остра и насущна для процесса исторического познания, как и для уголовного процесса.
А вообще, улики, в силу того, что они, не относятся на прямую к предмету доказывания, а доказывают факты, находящиеся несколько в стороне от темы дискуссии, к тому же часто носят обезличенный характер (вещественные доказательства, в том числе, например, археологические находки), вызывают у меня большее доверие, чем, прямые доказательства, которые почти всегда носят субъективный характер.
Применительно к процессу исторического познания такие «тепличные» варианты, когда систему доказательств можно, что называется, «идеально замкнуть», исключив все альтернативные версии происшедшего события, практически не встречаются. Всегда имеется возможность построить иную версию событий, исходя из одинакового набора посылок. Исключить все версии (гипотезы), оставив одну единственную, часто, на уровне нашей информированности о событиях прошлого, просто невозможно.
Идеальная система доказательств, конечно, содержит в себе и прямые и косвенные доказательства. Основа такой системы – прямое доказательство, которое проверяется и подтверждается совокупностью косвенных. Но мы, к сожалению, живем не в идеальном мире обзавестись прямыми доказательствами того или иного факта просто не представляется возможным даже теоретически. Самый простой пример: муж в ходе ссоры убил жену, а осознав содеянное, сам повесился, не оставив предсмертной записки. В этом случае восстановить картину произошедшего можно только и исключительно по уликам, причем, в числе прочего, нужно будет неопровержимо доказать отсутствие на месте происшествия третьих лиц.
В истории дело обстоит еще сложнее, поскольку исследуемые события отстоят от исследователя на многие годы, века и даже тысячелетия. Именно поэтому хочется призвать историков чаще оперировать косвенными данными, не полагаясь исключительно на прямые доказательства.
